С 15 по 22 сентября 2017 года в руинах одесского Морского музея пройдет выставка «Салон отверженных», в которой участвуют APL315, Анатолий Ганкевич, Игорь Гусев, Александр Ройтбурд, Василий и Степан Рябченко. Название «Салон отверженных» восходит к парижской выставке 1863 года. Выставка сопровождается текстом художника Александра Ройтбурда:

Спустя полтора века после первого в истории искусств парижского институционального кризиса 1863 года, мы опять оказались в ситуации, когда институции превратились в тормоз художественного процесса. Партийность и ангажированность, политкорректность и заидеологизированность, бюрократические процедуры и табу на спектакулярность умерщвляют искусство.

 

Степан Рябченко. Деревянная история, цифровая печать на алюминии, 2011–2017

 

При этом декларативная актуальность этого искусства обесценивается его герметичностью и конвенциональностью. «Актуальное искусство» в современном мире давно выродилось в некое подобие тоталитарной секты. Оно рутинно имитирует интерес к нормативно-актуальной проблематике. Оно отказывается «развлекать и обслуживать» профанного зрителя, по наивности привыкшего искать в искусстве удовлетворение своих «недостаточно прогрессивных» эстетических потребностей. Оно нарциссично заключает в презрительные кавычки само словосочетание «настоящее искусство». Оно утратило свои изначальную социальную функцию, подменив ее декоративным ритуалом продуцирования квазирадикальных и, по сути, конформистских месседжей, адресованных узкому кругу вовлеченных в его паутину.

 

Анатолий Ганкевич. Карьерный взрыв. 2017

 

Вот что почти двадцать лет назад писал о кризисе современного искусства куратор и критик Михаил Рашковецкий: «И производители и потребители этих продуктов как будто существуют в металокальном пространстве постиндустриального Универсума. Паук – напрашивающаяся персонификация такого Универсума (вопреки его принципиальной имперсональности)…

 

Василий Рябченко. Принцесса, 2010

Apl315. On Off. 2017

Голод, мор, война – это осы или жирные мухи бытия, которые попадая в паутину, бьются и грозят порвать ее ячейки. Локальные катастрофы – это указатель слабого места для всей сети (где тонко, там и рвется). Поэтому коллективное тело Паука бросается к месту катастрофы, и с форс-мажорным напряжением обволакивает Муху плотным виртуально-коммуникационным коконом. Как только катастрофа упакована и перестает угрожать целостности сети, она может еще достаточно долго существовать, издавая из кокона приглушенное жужжание. Это лишь подогревает сладострастное предвкушение безопасной трапезы, питающей опыт для будущих неизбежных схваток сети с непредсказуемым беспорядком внесетевого».

 

Игорь Гусев. амстердамплюс. 2017

Мы не хотим быть правильными и серьезными исполнителями институционального заказа. Художник – не клерк в офисе конторы по производству одобренных свыше смыслов, не раб процедуры, не солдат партии и даже не хипстер – невольник модного тренда. Он – демиург и анархист, эстет и вандал, поэт и пересмешник. Мы не противостоим системе и не боремся с ней, просто нам там не интересно. Мы возвращаемся в хаос и руины, к спонтанности, непредсказуемости и зрелищности, мы хотим реабилитировать эрос искусства, его игровое и витальное начало.

 

Александр Ройтбурд. сон. оммаж юрию егорову. 2017

Дух искусства, хоть и не святой, но, подобно ему, веет где хочет: шум ветра слышишь, а откуда он приходит и куда уходит – наша маленькая тайна.